Мафальда Дуарте возглавляет Климатические инвестиционные фонды, которые ведут работу с многосторонними банками развития, правительствами и местными сообществами развивающихся стран по финансированию решений климатических проблем. В своем недавнем интервью она рассказала как государственное финансирование деятельности в области климата ускоряет изменения и почему успешные действия по борьбе с изменением климата в значительной степени зависят от социальной вовлеченности.
Как государственное финансирование деятельности в области климата ускоряет изменения?
Представим себе, что мы пришли в супермаркет, где есть выбор между органическими и обычными яблоками. Нам, возможно, известно о том, что органические яблоки полезнее для нашего здоровья, но они стоят дороже, и мы не можем себе их позволить. Если государственные ресурсы смогут повлиять на выбор в отношении инвестиций, который определяет способ производства яблок, то это изменит экономику в той степени, что доступным станет более здоровый вариант.
Государственное финансирование деятельности в области климата работает по этому же принципу. Вместо того чтобы принимать решения о продолжении инвестирования в ископаемые виды топлива, правительство осуществляет инвестиции в возобновляемые источники энергии до тех пор, пока экономика не начнет выбирать именно их по умолчанию. Промышленность, добывающая ископаемые виды топлива, субсидировалась в значительных объемах на протяжении всей нашей истории. Нам нужно сделать то же самое с более экологически чистыми видами источников энергии, учитывая те проблемы, которые грозят нам в том случае, если мы этого не сделаем.
С момента учреждения КИФ в 2008 году стоимость возобновляемых источников энергии значительно снизилась и сейчас составляет даже ниже стоимости ископаемых видов топлива. Но такое положение не во всех странах. И дело не только в стоимости технологии. На рынках этих стран существуют риски, которые значительно увеличивают стоимость капитала, что влияет на жизнеспособность инвестиций. Сокращение затрат, связанных с государственным финансированием, может помочь преодолеть это препятствие.
Еще одной важной составляющей является информация. Во многих регионах недостаточно информации для того, чтобы понять, что представляет собой изменение климата, как оно влияет на нашу жизнь и каковы возможности для ведения деятельности по-другому. Когда мы работаем с местными коммерческими банками по реализации действий по борьбе с изменением климата в виде кредитных линий для их клиентов, мы также оказываем поддержку при проведении информационных кампаний, чтобы местные сообщества и предприниматели понимали суть имеющихся вариантов и то, как эти варианты могут давать разные результаты.
Вы сказали, что будущее действий по борьбе с изменением климата – за развивающимися странами. Почему?
Объем необходимых инвестиций в инфраструктуру во всем мире к 2030 году составят около 90 трлн долл. США. Две трети этой суммы приходится на страны со средним и низким уровнем дохода, для которых характерны более высокие темпы роста численности населения и экономического роста. При сохранении текущего роста численности населения в Африке и Азии численность городского населения через несколько десятилетий вырастет еще на 2,5 миллиарда человек.
Когда вы принимаете решение об инвестициях капитала, вы фиксируете капитал на три, четыре, пять или более десятилетий. Мы должны прямо сейчас повлиять на инвестиционные решения, поскольку не хотим, чтобы в них предпочтение отдавалось вариантам с использованием больших объемов углерода и не уделялось достаточное внимание климатическим рискам.
Во многих странах существуют относительно хорошо развитые системы реагирования на стихийные бедствия. Однако в плане борьбы с изменением климата дело обстоит уже не так благоприятно, так как не выполняются даже планы действий по осуществлению Парижского соглашения. Что необходимо для более четкого обоснования необходимости действий по борьбе с изменением климата?
Намного легче реагировать на бедствия, потому что они сразу ощутимы. Изменение климата приближается к точке невозврата, но это приближение происходит медленнее. В целом, я не думаю, что громкие научные заявления в международных средствах массовой информации непременно доносят до общественности сведения о неотложности проблемы изменения климата.
Мы должны учитывать, где живут люди, и адаптировать информацию к их конкретным обстоятельствам. Это необходимо, поскольку местные сообщества и все страны переживают изменение климата, но просто не называют это изменением климата. Нам нужно вести работу с правительствами и местными сообществами над тем, чтобы связывать глобальные климатические явления с их опытом и рассказывать им о том, что можно сделать на их уровне, чтобы внести свой вклад как в социально-экономическое развитие, так и в решение глобальных климатических проблем.
Как мы выяснили, люди делают что-то тогда, когда понимают, как именно нужно сделать это по-другому и так, чтобы это было лучше для их сообщества, семьи и общего блага. Например, в Гане мы вели работу с производителями какао. Они всегда считали, что какао-деревья должны постоянно находиться на солнце, а это приводило к вырубке лесов. Происходящее случилось не потому, что люди не понимали ценности деревьев. Они понимали. Но они полагали, что вырубка лесов позволит им повысить урожайность и качество. Мы смогли объяснить и показать им, что на самом деле они смогут получать какао более высокого качества и увеличивать свой доход, сохраняя тенистые деревья. Кроме того, это также позволит сократить вырубку лесов и не будет усугублять глобальную проблему под названием «изменение климата».
Почему стратегия «справедливого перехода» так важна для достижения целей в области борьбы с изменением климата?
Мы говорим о весьма значительных изменениях, потому что сегодня экономики разных стран и общества зависят от эксплуатации природных ресурсов. Перемены происходят не только в плане инвестиций, но и на всех уровнях, включая формы поведения, которые сложно изменить.
Но одно уже очевидно: если мы не будем вносить изменения инклюзивным образом, мы не добьемся успеха, потому что люди не поддержат переход, если окажутся за пределами изменений. Деятельность КИФ сосредоточена на двух основных принципах. Одним из них является социальная вовлеченность. К кому из тех, чье мнение мы не учитывали раньше, нам нужно прислушаться сейчас? Расширяем ли мы в данный момент их права и возможности? Имеют ли они право голоса при принятии решений? Второй акцент делается на распределительных последствиях. Когда мы думаем о продвижении возобновляемых источников энергии или энергоэффективности, каким образом мы можем решить проблему социального неравенства? Что ухудшит условия для определенных социальных групп? Какие из наших инвестиций помогут предотвратить такое ухудшение условий?
В Южной Африке электростанции, работающие на возобновляемых источниках энергии, можно строить не в тех районах, где работают угольные электростанции. Некоторые регионы пожинают плоды инвестиций в возобновляемые источники энергии, в то время как другие – нет. Местные сообщества, зависящие от работы угольных электростанций, осознают необходимость перехода к экологически чистой энергетике и последствия для окружающей среды и здоровья для их общин. Но если у них не будет возможности перейти к альтернативным источникам средств к существованию или источникам дохода, то возникнет противодействие при достижении целей в области борьбы с изменением климата. В Индии переход с угля связан с проблемами, поскольку влияет на энергетический сектор и другие сектора. Например, железные дороги получают значительный доход от перевозки угля и субсидируют общественный транспорт для малоимущих людей.
Справедливый переход затрагивает все секторы и означает, что мы должны применять комплексный подход к изучению последствий для экономики и общества. Мы должны решить проблему, связанную с изменениями в политике и нормах, а также с институциональным потенциалом для проведения реформ. Мы должны думать об инфраструктуре, например, о том, как мы перепрофилируем угольные электростанции. И третьим ключевым компонентом являются люди и местные сообщества, у которых есть альтернативные варианты получения средств к существованию и экономические возможности, а также поддержка в рамках социальной защиты.
Насколько быстро адаптируется бизнес к действиям по борьбе с изменением климата?
Мы наблюдаем изменения. Важный вопрос: будут ли эти изменения происходить с нужной скоростью и в необходимом объеме? Наш опыт говорит о том, что если мы привлечем капитал по ставке ниже рыночной и возьмем на себя определенные риски, которые не сможет принять на себя частный сектор, то бизнес воспользуется этой возможностью. Если мы предоставим финансирование на ранних этапах развития геотермальной энергетики из-за рисков, связанных с этими этапами, то тогда частный сектор сможет участвовать. Объединение небольших инвестиций и предоставление гарантий может позволить выпустить облигации на местном рынке и привлечь капитал. Достижение целей в области борьбы с изменением климата зависит от действий такого рода на национальном и местном уровнях, а не только от действий крупных транснациональных корпораций.
Вместе с тем, еще один аспект связан с пенсионными фондами и фондами национального благосостояния, а также другими типами институционального капитала, обладающего весьма значительными ресурсами. Несмотря на то, что две трети инвестиций в инфраструктуру будут приходиться на страны со средним и низким уровнем дохода, это те рынки, на которых институциональный капитал не пользуется привилегиями, поскольку у них имеются альтернативные и менее рискованные варианты инвестирования. Чтобы можно было выйти на эти рынки, на разных уровнях должно произойти множество всего, в том числе связанного с регулированием, но я надеюсь, инвесторы поймут, что будущие экономические возможности зависят от соответствия целям в области борьбы с изменением климата. Компании, которые двигаются в альтернативном направлении, рано или поздно обанкротятся.
Во многих планах восстановления после пандемии COVID-19 не уделяется должное внимание действиям по борьбе с изменением климата. Это удивляет вас?
Это говорит о нашем поведении как людей. Перед лицом невзгод мы с большей вероятностью будем следовать тому, что уже знаем, чем думать о путях продвижения вперед, которые могут быть связаны с проблемами. Каждый раз при проведении анализа пакетов мер по восстановлению мы видим крупные инвестиции в отрасли, которые не относятся к отраслям будущего. Это причина для беспокойства.
Как мне кажется, в некоторой степени мы не полностью усвоили уроки пандемии COVID-19. На протяжении определенного периода времени эксперты предупреждали нас о подобной пандемии и о том, что системы здравоохранения не будут готовы к ней. И все же правительства не сделали то, что им советовали предпринять. Различие между пандемией COVID-19 и климатическими проблемами заключается в том, что, хотя COVID-19 и оказывает весьма существенное воздействие, мы в состоянии восстановиться после него. Изменение климата же носит накопительный характер и может достичь той точки, когда последствия будут настолько велики, что мы не сможем понять, как же бороться с ними.
Это непросто, но нам действительно нужны лидеры, которые верят в другое будущее и другой тип инвестиций. Нам нужны лидеры, не рассматривающие возможность спасения отраслей или бизнес-моделей, которые окажутся нежизнеспособными в той модели мира, которую, как мы знаем, нам нужно создать, – в мире, в котором к середине столетия будут реализованы низкоуглеродные технологии с нулевым уровнем выбросов углерода. Существуют инвестиционные альтернативы, которые смогут обеспечить восстановление, одновременно создавая рабочие места. Целый ряд инвестиций должен составлять гораздо большую часть пакетов стимулирующих мер, таких как создание интеллектуальных сетей, низкоуглеродный транспорт, энергоэффективность, использование водорода в качестве топлива и экологически чистые решения, такие как восстановление водосборных районов, зачастую оказывающиеся крайне эффективными с точки зрения создания рабочих мест.
Почему гендерному равенству уделяется особое внимание в рамках действий по борьбе с изменением климата?
Для решения этой проблемы нам нужны как женщины, так и мужчины. Без гендерного равенства мы теряем разнообразие и возможность получить разные точки зрения. Женщины по-другому принимают решения. Мы иначе осуществляем управление. Мы можем внести существенный вклад в качестве проводников перемен.
Достижение гендерного равенства дает нам больше шансов добиться и целей в области борьбы с изменением климата. Но и действия по борьбе с изменением климата могут также способствовать достижению гендерного равенства. Например, мы вели работу с местными финансовыми учреждениями в Таджикистане по структурированию кредитных линий таким образом, чтобы женщины могли получить доступ к финансированию для осуществления инвестиций, связанных с климатом. Как правило, у женщин-предпринимателей в сфере малого бизнеса нет информации и залогового имущества для получения кредита. Поэтому в местных коммерческих банках были созданы справочные службы для предоставления рекомендаций женщинам, и были введены некоторые нетрадиционные требования к залоговому обеспечению, такие как принятие ювелирных изделий в качестве гарантии займа. Кроме того, банки взяли на себя обязательство привлечь женщин в свой штат для работы с женщинами-предпринимателями.
Этот проект можно было бы реализовать стандартным способом, увеличив финансирование для целей в области борьбы с изменением климата. Но он вышел за рамки этой цели и в настоящее время ведет к изменениям гендерных норм. Женщины теперь участвуют в принятии решений о покупке оборудования, чего прежде не происходило.
Почему вы демонстрируете такую приверженность действиям по борьбе с изменением климата?
Моя деятельность всегда была направлена на устранение нищеты и на обеспечение того, чтобы у людей были возможности жить той жизнью, к которой они стремятся. Я прожила несколько лет в той части Африки, которая расположена к югу от Сахары, и сама видела там воздействие изменения климата на людей и окружающую среду. Затем я переехала в Азию и наблюдала там аналогичную картину. Стало ясно, что у нас нет другого выбора, кроме как бороться с изменением климата.
Если мы хотим увидеть прогресс, мы должны принимать осознанные меры в этой области. Изменения не произойдут только потому, что мы поговорим о них. Разговор важен как первый шаг. Если мы уверены в необходимости определенного результата, то мы должны действовать соответствующим образом.
Люди должны понимать, что в них самих больше силы, чем они думают. Мы потребители, которые принимают решения, что покупать, а что – нет, и это, безусловно, влияет на корпорации. Некоторые из нас – это инвесторы, принимающие инвестиционные решения. Мы избиратели, обладающие властью решать, кого нам избирать, и определять, отстаивают ли эти люди то, что важно для нас. Мы никогда не должны думать, что все решают правительства и учреждения частного сектора. Каждый день своей жизни мы все можем делать правильный выбор.
